Остаться вдовой по-прежнему весьма непросто в стране, рассматривающей брак, как наиболее важный аспект жизни женщины. Потеря мужа, да еще и в молодом возрасте, определяется обществом как некий вид проклятия женщины за грехи, совершенные ею в прошлой жизни. Поэтому некоей альтернативой замаливания этих грехов и прощения с древних времен служил обряд самосожжения женщины на погребальном костре ее мужа, называемый сати. Если же она не сгорала вместе с мужем, то ее дальнейшая жизнь была полна позора и унижений.
До сих пор, хотя обряд сати давно запрещен, женщины-вдовы, ломая, бросают в погребальный костер свои стеклянные браслеты и ожерелья - символы брачного союза.
Участь этой женщины и в наши дни весьма незавидна. Теперь ее социальная жизнь весьма ограничена, она не может принимать участие даже в свадьбе собственных детей. В ортодоксальных индуистских семьях ее никто теперь даже не коснется и не дотронется до еды, приготовленной ее руками.
Официально, по переписи населения в 1981 г. в Индии насчитывалось около 23 миллионов вдов. Большая часть из них находится в священных городах, таких как Ришикеш, где они просят милостыню, живя или на подаяние в ашрамах. Часть из них, молодые женщины, становятся проститутками, зарабатывая себе на жизнь этим ремеслом.
Если свадьба проходит торжественно, (подбираются мужские золотые кольца, украшения для невесты, готовятся праздничные блюда), то отношения к вдовам здесь очень строги. Традиционные представления запрещают вдовам даже продолжать воспитывать своих детей, предписывая отдавать их в полноценные семьи близких родственников.
Все эти общественные взгляды до сих пор обрекают некоторых вдов на "добровольное" самосожжение. Они считают, что их благородная жертва смоет грехи прошлой жизни и снимет позор с их детей.
Только несколько лет назад был принят закон о том, что вдова имеет право на часть имущества покойного мужа, а до этого вдова пожизненно должна была служить прислугой из прислуг в доме родственников мужа. Все презирали, угнетали ее, так как по традиции считается, что в одном из своих преж-. них перерождений она так грешила, что боги покарали ее теперь, отняв у нее мужа. Если она возвращалась в родную семью, то и там обычно было не слаще, потому что те же попреки она слышала и от своих родных и от жен своих братьев. К тому же, уходя в свой дом, она должна была оставить детей у свекрови, а какая же женщина пойдет на это? В случае такой горькой доли женщине помогает выстоять только бесконечная преданность мужу и умение все прощать, подавлять в душе естественный протест. Ну, а если не сможет выстоять, что тогда? Перед молодой женщиной, душа которой еще не успела сложиться и окрепнуть для таких испытаний и которая не способна к строжайшему самоконтролю в своих отношениях со свекровью, открывается страшный путь к глубокому колодцу или к горючей смеси, заготовленной в доме для ламп. В городах теперь колодцев нет — есть водоразборные колонки. Поэтому те, кто не выдерживает домашней травли, обычно обращаются к горючей смеси.
Настоящая эпидемия самоубийств молодых женщин прокатилась в конце 1950-х годов по Саураштре — южной части штата Гуджарат. Они сжигали себя заживо, они бросались в колодцы и под поезда, они не останавливались в выборе средств, используя свое скорбное право избрать самостоятельно хотя бы вид собственной смерти.
Джавахарлал Неру, взволнованный этими страшными событиями, приехал в Саураштру и обратился к населению с призывом сохранять во взаимоотношениях в семьях доброту и терпимость. И тут же добавил с горечью, что на месте любой из этих молодых женщин он бы не стал накладывать на себя руки, а стал бы бороться за свои права.
Об этом постоянно вспоминают в Индии и сейчас. Особенно молодые женщины.
Эта женщина была до смерти избита своими соплеменниками, за отказ от самосозжения на погребальном костре ее умершего мужа.
